По правде говоря - Екатерина Риз

Заселившись в номер со своим минимумом вещей, и оставшись одна, я поневоле задумалась о том, что Гришка сейчас предпримет. Наверное, по-сыновьи правильным было бы отправиться к родителям и предупредить их о том, что я вернулась, с намерением продолжать копать. Возможно, даже рассказать о звонке Ксении, о моих невероятных предположениях. Но… Как ни пыталась я представить этот его разговор с родителями, так и не смогла. Андрея на его месте представляла запросто, его серьёзный вид, тон, желание оградить семью от внешнего вмешательства, а вот Гришка… ему, наверное, этой самой серьёзности и не хватает. Он предпочитает оставлять людям право решать их проблемы самостоятельно. Трусость это, эгоизм или всё-таки здравомыслие, которого многим из нас не достаёт?

Ближе к вечеру я гостиницу покинула, устав от мыслей, неустанно роившихся у меня в голове. Жанна, позвонившая, чтобы узнать, как у меня дела и, конечно, отругать за раннее утреннее бегство, именно так мне и сказала. Что я слишком много думаю. Нужно расслабиться, хотя бы ненадолго. Вот я и решила последовать её совету, из гостиницы ушла, решив где-нибудь поужинать и немного прогуляться. На улице лениво накрапывал дождик, но было достаточно тепло. Зато темнело всё раньше, казалось бы, с каждым днём. Лето прошло, и осень вступала в свои права. Я открыла зонт и неспешно направилась в сторону проспекта, с его шумом, многолюдностью, витринами магазинов и маленькими ресторанчиками. Самое то, чтобы отвлечься. Прогуляюсь немного, а затем спрячусь от непогоды в заведении, которое приглянется мне больше всего. Всё-таки, что ни говори, а осознание того, что у тебя есть средства для того, чтобы поужинать где-то, не задумываясь о деньгах, весьма приятно. Надолго, конечно, заработанных у Веклеров денег мне не хватит, мне необходимо будет срочно подыскать себе съемное жильё по возвращении, но именно в эту минуту я чувствовала ту самую уверенность в завтрашнем дне. И это чувство очень не хотелось отпускать. Внутренне понимала, что мне необходимы перемены, и дело даже не в деньгах. Мне хотелось развиваться, куда-то двигаться, я ведь очень долго топталась на месте, в кругу бесконечных проблем, которые затягивали и затягивали меня в водоворот безнадёжности. И это ощущение, на самом деле, сводило меня с ума, заставляло чувствовать себя неудачницей.

Я шла по улице, посматривала по сторонам. А, может, мне и, правда, рискнуть, и перебраться в Москву? Как ни крути, а перспектив тут куда больше. Конечно, наверняка, будет трудно, будет страшно, но, если честно, при одной мысли о том, что в следующий понедельник мне предстоит вернуться на прежнее место работы, и моя жизнь тут же – моментально! – вернётся в прежнее русло с пробуксовкой, пугало меня куда сильнее.

Родители, скорее всего, не обрадуются, если я решусь уехать от них в другой город. Да и Жанна тоже…

Прогулка и неспешный ужин заняли у меня пару часов. Дождь разошёлся, и гулять стало неприятно. Я перешагивала через лужи на асфальте и спешила обратно к гостинице. Мои замшевые ботильоны совершенно не предназначены для прогулок под дождём. Я шла и то и дело бросала обеспокоенные взгляды на потемневшие носа обуви. Нырнула под козырёк на крыльце гостиницы, закрыла зонт и встряхнула его несколько раз.

- Вика.

Я обернулась, почувствовав, как от неожиданности у меня подскочило сердце. Услышала этот голос, и тут же задохнулась. Андрей вышел из своей машины, что была припаркована совсем рядом с крыльцом, а я её даже не заметила из-за дождя. Он вышел и широким шагом направился ко мне. То есть, я, конечно же, так для себя это охарактеризовала, что он направился ко мне, а, на самом деле, он поспешил укрыться от дождя под тем же козырьком. Перепрыгнул через две ступеньки и оказался рядом со мной. Мы застыли с ним друг перед другом, и я, как влюблённая девчонка, никак не могла оторвать от него глаз. Головой всё это понимала, даже мысленно обозвала себя дурочкой, но глаз отвести не могла. Сердце сильно колотилось, у меня от волнения пересохло во рту, я на Андрея смотрела и думала о том, что вот, не сбылось, и из-за этого жутко обидно. Уезжая из Москвы несколько дней назад, я была уверена, что мы с ним больше не увидимся никогда. Что не представится возможности, что он не захочет, что запомнит меня, как обманщицу и аферистку, и я всеми силами пыталась запечатлеть в памяти его образ, голос, запах. Понимала, что это ненадолго, что воспоминания со временем сотрутся, без сомнения, и от этого было по-особенному горько. Но мы снова встретились, стоим и смотрим друг на друга.

- Привет, - сказал Андрей.

Я моргнула, туман перед глазами стал понемногу рассеиваться. Ответила негромко:

- Привет. – Попыталась угадать, хотя, что тут можно было угадывать? – Тебе Гриша рассказал, что я здесь?

Андрей кивнул.

- Гришка рассказал. И ещё кое-что рассказал. Так что, думаю, нам есть, что обсудить.

- Обсудить? – удивилась я. – А что тут обсуждать?

- Давай поднимемся в номер.

Сказать по правде, эта идея мне к душе не пришлась. Просто потому, что я и на улице-то себя рядом с Андреем чувствовала скованно, а уж когда мы окажемся в однокомнатном номере, вовсе станет не по себе. Судя по его решительному настрою, он не соскучился и не воспылал ко мне нежными чувствами после разлуки. У него появились ко мне определённые вопросы, и он хочет найти ответы на них. Всё равно каким путем.

Прежде чем я успела возразить, Андрей взял меня за локоть, и мы прошли через стеклянные двери в холл гостиницы. Я заметила, что девушка на респшене подняла на нас глаза, без сомнения заметила, что меня крепко держат за руку, не самым дружелюбным образом, надо сказать, но меня она будто и не видела, посмотрела сквозь, а вот Андрею Романовичу дружелюбно кивнула. Судя по всему, в ожидании меня, он успел зайти на ресепшен и навести мосты. Да такие крепкие, что сотрудницу отеля совершенно не волнует то, что меня ведут в гостиничный номер едва ли не силой. Она этого будто и не видит.

- Какой этаж? – спросил у меня Андрей.

- Второй.

- Пойдём по лестнице.

Мы свернули от лифта к лестнице. Я шла впереди, а он следом за мной. И, кажется, сверлил мне затылок взглядом.

- Что ты хочешь? – поинтересовалась я у него, когда мы вошли в номер. Комната была совсем небольшая, вмещающая самый минимум мебели, развернуться было негде, и чтобы не стоять у подножия кровати, я решила сесть на пуфик у окна. Села и независимо вздёрнула подбородок.

Андрей окинул номер взглядом, затем вдруг вздохнул и упер руки в бока. А на меня взглянул так, будто я доставляла ему жуткие неудобства. Будто я, своим появлением в очередной раз, отвлекала его от каких-то важных дел. Безусловно, мне стало обидно. Я смотрела на него, но тоже пыталась казаться отстранённой и чужой, не хотелось давать ему ни одного шанса понять, что его отношение меня задевает. Я старалась вести себя так, словно мы расстались с ним давным-давно, а не три дня назад. Старалась показать, что мне не больно, не обидно, что мне всё равно.

Наверное, я очень усердно хмурилась и поджимала губы, потому что Андрей вдруг сказал: